Я не существую
|
В окно влетает недовольный МатроШКУРА, складывает крылья и садится на подоконник. Основательно облизавшись, он окидывает взором помещение и, не найдя в нём ни одного гнома, благосклонно кивает головой. Собственно, помещение вообще пустовало. Но в этом-то и была особая прелесть! МатроШКУРА ещё никогда ни рассказывал сказок для Никого.
- Кхе-кхе! - откашлялся он, - хотите ли вы услышать новую сказку? Не слышу! Ааа, молчание - знак согласия! Ну и какую же вам сказку рассказать? Про Грахора и его верного пуделя Закуську? Или о Драконе и Пиве? Или может, о Вещем Сне? Ааа, я по вашему гробовому молчанию понял, о Сне! Что ж, слушайте...
Сказка Вторая
Жил да был на свете маленький мальчик. Жил он совсем один и длилось это так долго, что он совсем не знал, есть ли у него папа с мамой. Но это его волновало мало, а куда больше причин для беспокойства давало отсутствие у него имени. Ибо никто никогда ему имени не давал, а если и давал, то мальчик этого не помнил. И потому он дал себе имя сам. Когда кто-нибудь звонил, он брал трубку и говорил: "Фёдор Михалыч слушает". Обычно после этого трубку на том конце провода клали. Да и звонили крайне редко...
Но однажды телефон снова зазвонил и, взяв трубку, мальчик наконец услышал чей-то голос.
- Фёдор Михалыч слушает, - сказал мальчик в трубку свои обычные слова. И тут ему ответили.
- Это Люба. А ты кто?
- Я? - этот вопрос был слишком неожиданен для него, он никогда не задумывался о том, кто же он есть на самом деле.
- Я?.. Да пожалуй поэт... - Фёдор вспомнил то четверостишие, что он, смеясь, написал на стене туалета, а потом в смятенье стёр. Чтоб никто не увидел. Странно, правда? Всё время жить одному и бояться, что кто-то увидит первые проявления его крохотного юмора...
- Расскажи что-нибудь, - попросил голос на том конце телефонного кабеля.
- А что?
- Ну... что-нибудь. Я ничего не слышала уже пару лет...
- Стихами?
- Не обязательно. На самом деле, я не очень-то люблю стихи...
- Хорошо.
И он начал рассказывать. О том, как заделал старым одеялом разбитое окно, но всё равно остались щели и утренний ветер снаружи приносил с собой сквозняки и запах сушёных яблок... О том, как однажды попытался покинуть свою странную жилплощадь, но единственный выход лежал через окно, а за окном - 134 этажа мрачного чёрного здания из пластика, железа и бетона. И что он взглянул вниз и отступил, заделав окно одеялом... О том, как однажды увидел в щель стены ванной комнаты, как что-то кружило в небе над городом. То ли птица, толи вертолёт... О том, как он очень захотел выбраться из Дома чтобы поглядеть на птицу... и даже попытался разобрать завал на месте, где когда-то была входная дверь. Как он носил осколки стекла и бетона в конвертер, а тот возвращал ему пищу и воду. И как он решился заглянуть в окно, когда пищей было завалено уже всё кругом, а завал даже не уменьшился...
- Спасибо, - прервал его голос, - я позвоню тебе снова.
- Подожди... - успел крикнуть Фёдор, но трубку уже положили.
Нахмурившись, он поглядел на телефон, а потом на часы. Была уже полночь. Мальчик лёг на кровать, поджав ноги, чтоб быстрее согреться, и сон быстро настиг его. И снилось ему, что он снова долго говорит с Любой, а та уже сама что-то рассказывает что-то ему. Долго и интересно. Только, как всегда во сне, совершенно не ясно о чём. Просто очень интересно и очень долго. И в один момент не расслышал мальчик одно слово Любы и задал ей вопрос. И с той силой, что лишь телефонный кабель может передать, почувствовал мальчик, как отстранилась от него Люба и замолчала. А затем положила трубку. И понял он во сне, что больше никогда ее не услышит... Сон отступил и Фёдор ошутил себя маленьким, мокрым и дрожащим. Заснуть не смог до утра.
Утром, вдохнув запах сухих яблок и ещё чего-то, принесённого сквозняками, Фёдор открыл конвертер и достал из него канистру воды и банку с едой. Ещё неся припасы к столу, он ощутил, как электроны подбираются к его квартире по телефонному кабелю... И телефон зазвонил. Бросив всё, Фёдор подбежал и схватил трубку.
- Фёдор Михалыч? - голос в трубке, казалось, улыбался как чеширский кот.
- Да, я!
- Кто я? - радости в голосе на том конце провода поубавилось.
- Я, Фёдор Михалыч.
- А ведь тебя зовут не так...
- Ну и что? А тебя разве и правда зовут Люба?
Молчание.
- Люба?
Молчание.
- Ответь, не молчи... ты где?!
Мальчик напряжённо вслушивался в трубку, прижав ее к уху так, что оно начало болеть. Никто не отвечал. Тут в памяти всплыл ночной сон... и Фёдор всё понял.
Закрыв глаза, он взял телефон и, порвав провода, запустил его в стену... С тихим хлопком телефон врезался в неё... но не в неё, а в одеяло, вместе с которым он умчался в окно. Вниз, с высоты 134 этажа...
В раскрытое окно вновь был виден город - такой же выжжено-чёрный, с покорёженными домами, остатками стёкол в окнах и оплавленым пластиком повсюду... Таким же, как и год назад, когда Фёдор избавился от этого кошмарного вида при помощи одеяла... Таким же, как и десять лет назад, после того, как волна хаоса прокатилась по его кварталам, унося жизни и надежды всех, кто тут жил. Всех, кроме одного человека... который теперь остался и без телефона...
МатроШКУРА вздохнул и замолчал. "Ну и бред", сказал он сам себе чьи-то чужие слова. "Пора на каникулы, в Прагу", подумал кот. И, расправив крылья, выпорхнул в окно...
|
Умею - есть! 
А оно - вкусно? Или хотя бы съедобно? Могу испытать, рискуя собственным здоровьем!!! 
